Война всех против всех в Японии XVI века.
Пока через деревню проходят войска Сибаты Кацуиэ, бедному гончару Гэндзюро вдруг улыбается удача — его изделия бойко расходятся в городе.
Обуреваемый жадностью, он горит желанием наделать как можно больше горшков и, невзирая на все опасности военного времени и увещевания жены, отвезти их на продажу в город.
Вместе с соседом Тобэи, мечтающим стать самураем, на лодке он добирается до города, где встречает таинственную незнакомку.
О том, что случилось с его женой, Тобэи не знает, пока их пути не пересекаются в публичном доме…
«Сказки туманной луны после дождя» - дзидайгэки режиссёра Кэндзи Мидзогути, широко признанный одним из высших достижений японского и мирового киноискусства. В основу сюжета положены два кайдана Акинари Уэда из сборника «Луна в тумане»
Дзидайгэки - японская историческая драма, сценический и кинематографический жанр в Японии, также называемый «костюмно-историческим».
Кайдан (кайдан, «устный рассказ о сверхъестественном»), - традиционный фольклорный жанр в Японии, призванный испугать слушателя; рассказ о встречах со сверхъестественным: привидениями, демонами, ведьмами и тому подобным; аналог европейских быличек и историй о привидениях.
Признание
Фильм принёс Кэндзи Мидзогути второго «Серебряного льва» на Венецианском фестивале, а вместе с ним и бурные восторги европейской кинокритики, не стеснявшейся сравнивать режиссёра с Шекспиром, Тицианом и Бетховеном.
Это один из любимых фильмов Андрея Тарковского и Мартина Скорсезе.
Между тем в самой Японии в фильме увидели пессимистический комментарий Мидзогути по поводу массовой миграции сельского населения в города, которая развернулась в стране после Второй мировой войны.
Техника
В «Сказках туманной луны» в полной мере использованы характерные для Мидзогути художественные приёмы — отказ от монтажа (склейки применяются только для соединения сцен) и долгие горизонтальные «планы-свитки» (как, например, переход из комнаты в доме госпожи Вакасы к купанию супругов в бане к их пиршеству на свежем воздухе). Благодаря этим непрерывным планам, как подметил критик М. Трофименков, в художественных координатах фильма «грань между реальностью и волшебством, миром людей и миром духов (далеко не всегда враждебных) не просто проницаема, а не существует вообще».